Совершенно невозможно спастись от кота, который хочет на ручки.
Упитанная блестящая туша прыгнет на колени, головой вышибет из рук книжку, лбом заедет в челюсть, оттаптывая все, что только сможет, угнездится удобно, уткнется носом в сгиб локтя, по-драконьи вытянув шею, — все, гладь!
Не будешь гладить — будет вздыхать, как слон, топтаться, как слон, сто раз пересядет, переляжет, и все на одних и тех же оттоптанных коленках.
Спихнешь — жирной кляксой плюхнется на пол, возмущенно вякая, обойдет кругом, как тот дуб, прилезет снова, укусит книжку за угол, придавит толстым задом руку, подставит уши, загривок, опять уши.
Потом решит, что все, хватит с тебя такой радости, сползет на пол, потащит свое величество куда помягче, уляжется, посмотрит с укором и зажмурится.
Опять не оправдала надежд, неудобная, строптивая, фу такой быть.